Дом с картушем

Как-то проходя по Ист 49-й улице недалеко от Третьей авеню в Манхэттене, я обратил внимание на оригинальный старый картуш, укрепленный над входом в довольно элегантный, сложенный из темного кирпича, трехэтажный особняк с мансардой. Картуш был покрашен в серый цвет. Причем видно было, что эту процедуру за годы существования дома делали многократно, не снимая при этом предыдущие слои краски. Из-за этого она местами приподнялась над основой, отслоившись пластинами. Над помещенным в центральной части картуша щитом порхал ангел с полуразвернутым свитком, а снизу располагались четыре охотничьих рожка. На самом же щите находилось изображение скрипки на фоне нотного стана. Под этой явно артистическо-музыкальной композицией готическими буквами была выведена надпись «Created in the Dear, 1926», то есть по смыслу «Создано в любви». Итак, дом был построен в 1926 году, и я невольно высчитал про себя, может быть по старой советской привычке отмечать круглые даты, что ему исполнилось ровно 80 лет. Этот несколько необычный, с большущими окнами дом чем-то меня зацепил. Я довольно долго простоял около него, пока не решил, что скрипка над входом в него изображена неспроста, и что вероятее всего он был построен каким-то музыкантом.

Картуш над входом

Мой отец был профессиональным скрипачом, и я с детства знал имена многих выдающихся виртуозов-исполнителей, так как дома об этом часто шли разговоры, особенно тогда, когда я упорно не хотел учиться играть на скрипке, а отец меня заставлял ходить в музыкальную школу, а потом часами пилить гаммы и арпеджио. Вобщем скрипача из меня не получилось, но память осталась, и около этого странного особняка в Манхэттене на меня нахлынули воспоминания. Я подумал тогда, уж не жил ли здесь кто-то из тех, чье имя у нас дома обожествлялось, приводилось мне в качестве образца для подражания и служило причиной моих мучений. Вот так появился повод для поиска.

Общий вид дома, принадлежавшего Е.Цимбалисту

Не сразу, но довольно скоро, мне удалось выяснить, что дом, расположенный по адресу 225-227 Ист 49-я стрит, принадлежал когда-то выдающемуся скрипачу Ефрему Цимбалисту, имя которого я неоднократно слышал в детстве. Знаменитый музыкант, выходец из России, построил этот особняк для своей семьи. Он жил здесь со своей женой оперной певицей Альмой Глюк и детьми.

Ефрем Цимбалист родился 9 апреля (скоро его день рождения – еще одна дата!) 1889 года в Ростове-на-Дону в еврейской семье. Его отец был оркестровым дирижером. Он же стал и первым учителем своего талантливого сына. К девяти годам Ефрем исполнял партию первой скрипки в оркестре своего отца. В возрасте двенадцати лет молодой музыкант поступил в Санкт-Петербургскую консерваторию в класс самого Леопольда Ауэра, и с течением времени занял почетное место среди таких светил мирового скрипичного искусства – учеников знаменитого маэстро, как М.Полякин, М.Эльман и Я.Хейфец.

После окончания консерватории Ефрем Цимбалист с большим успехом дебютировал в 1907 году в Берлине и Лондоне с концертом Иоганна Брамса, а в 1911 году играл с Бостонским симфоническим оркестром. В этом же году он поселился в США.

Женившись на знаменитой оперной певице сопрано Альме Глюк, он некоторое время гастролировал вместе с ней. Их сын, тоже Ефрем Цимбалист, и их внучка Стефани стали популярными киноактерами.

Цимбалист-старший гастролировал во многих странах мира, в 1934 году он приезжал с концертами в СССР.

С 1928 года Цимбалист параллельно с исполнительской вел и преподавательскую деятельность в филадельфийском Кёртис-институте в качестве руководителя его скрипичного отдела.

Кёртис-институт давно пользуется мировой известностью как одно из самых престижных, элитных музыкальных учебных заведений для избранных. Он был основан в 1924 году для подготовки исполнителей мирового класса. Студентов в нем всегда было немного, сейчас, к примеру, там обучается чуть больше полутора сотен человек. С самого начала в этом учебном заведении преподавали выдающиеся музыканты, в числе которых были и выходцы из России: скрипачи Леопольд Ауэр и выпускник Московской консерватории Иван Галамян, пианистка Изабелла Венгерова, ну и, конечно, Ефрем Цимбалист.

Институт получил свое название в честь известного американского издателя и филантропа Кира Кёртиса, дочь которого Мэри Луиза Кёртис Бок основала это учебное заведение, вложив в его создание весьма солидные деньги. В 1941 году Цимбалист стал директором этого престижного института, оставаясь на этом посту в течение последующих двадцати семи лет. Его первая жена Альма Глюк умерла в 1938 году. С 1943 года его женой была Мэри Луиза Кёртис Бок.

Цимбалист завершил карьеру исполнителя в 1949 году, но вернулся на сцену через три года, дав первое представление концерта для скрипки с оркестром Джан-Карло Менотти – одного из наиболее известных оперных композиторов ХХ века, выпускника Кёртис-института. Этот концерт композитор посвятил Е.Цимбалисту.

Выдающийся музыкант окончательно покинул сцену в 1955 году, но предолжал вести активную творческую, педагогическую и общественную деятельность. В 1962 и 1966 годах он входил в состав жюри Международного конкурса скрипачей имени Чайковского в Москве.

Е.Цимбалист является автором скрипичного концерта, «Американской рапсодии», оперы «Ландара», музыкальной поэмы «Дафнис и Хлоя», пьес для скрипки и фортепиано и многих других музыкальных произведений, в том числе и школы игры на скрипке, которую он назвал «Ежедневные упражнения в течение часа».

Ефрем Цимбалист умер в возрасте 95 лет в 1985 году. Но остались его музыкальные записи, его ученики, а в средней части Манхэттена остался его бывший дом, с сохранившейся эмблемой, которую, вероятно, придумал сам музыкант.

После того, как он окончательно переехал жить в Филадельфию, в доме поселился Генри Луз, бывший в свое время одним из влиятельнейших американских издателей. Он основал и издавал несколько популярных журналов, в числе которых были деловой журнал «Fortune», иллюстрированые журналы «Life» и «Sports Illustrated».

В 1950 году в особняке размещался 17-й полицейский участок, но даже и тогда музыкальная эмблема над его входом не была убрана. Теперь это просто жилой дом, где квартиры сдаются в аренду. А памятной таблички на доме нет. Я надеюсь, что это упущение еще исправят.

Здоровье – категория экономическая

В последнем номере «Русского Базара» опубликовано сразу две очень интересные статьи М.Трипольского, посвященные проблемам здравоохранения в нашей стране: «Бомба с часовым механизмом» и «Право на адвоката», а «Право на врача!?».

Обе статьи поднимают важные вопросы прямым или косвенным образом касающиеся всех нас. Это побудило меня высказать и свое мнение о некоторых сторонах американской медицины. Сначала о школьных медсестрах. Действительно, нехватка медицинских сестер в школах является серьезной проблемой. Арсенал школьного учителя в случае возникновения каких-либо ситуаций, связанных с оказанием медицинской помощи пострадавшему или внезапно заболевшему ребенку ограничивается пластиковым мешочком со льдом, который можно приложить к ушибленному месту, или «бэндэйдом» - полоской липкого пластыря, чтобы заклеить ссадину. И все. Так что в случае приступа астмы, эпилептического припадка или диабетической комы педагог может быть лишь пассивным зрителем. Давать какие-либо медикаментозные средства своим ученикам он не имеет права. Такими правами наделены медсестры, но откуда им взяться в каждой школе, если их вообще катастрофически не хватает? В госпиталях, на участках для обслуживания больных на дому, полно вакансий.

Обдумывая эту статью, я поговорил со многими людьми, в том числе и с теми, кто знает проблему изнутри. Моя давняя знакомая, которая уже двадцать лет работает медсестрой на амбулаторном приеме (out-patients’ clinic, как здесь говорят) в одном из госпиталей Нью-Йорка, рассказала мне, что особенно острой является нехватка медицинских сестер для работы в стационаре (in-patients’ clinic) в ночную смену. Никто не хочет туда идти, хотя работы в ночное время относительно немного: не надо собирать анализы, раздавать лекарства, нужно лишь подойти к больному, если он позовет, и поэтому нельзя спать. И хотя по словам бывших пациентов ночью никого не дозовешься, так как медсестры все же, несмотря на запрет, видимо, спят, штаты недоукомплектованы по той простой причине, что медработники среднего звена не желают «гробить свое здоровье, лишаясь ночного сна».

Другая моя знакомая рассказала мне, что несколько лет назад из-за нехватки медициниских работников среднего звена в стационаре их госпиталя, распоряжением администрации туда было переведено 12 медсестер из поликлиники. Шестеро из них уволились немедленно, трое ушли в течение следующих двух месяцев, а оставшиеся трое всеми правдами и неправдами вернулись на свои прежние места. В результате нагрузка на медсестру, работающую в стационаре, чуть не в три раза выше, чем у ее коллеги, работающей на амбулаторном приеме. Если первая в течение восьмичасового рабочего дня не имеет возможности даже присесть, то вторая работает не особо напрягаясь. И хотя зарплата у сестры, работающей в стационаре выше, чем у той, которая сидит на приеме в поликлинике, их оттуда, как говорится, палкой не вышибешь.

Фактически любая медицинская сестра сейчас может «хлопнуть дверью» в любой не устраивающей ее ситуации, так как без работы она не останется. Дело в том, что в последнее время широко распространилась тенденция выписки недолеченных больных из стационара, в связи с высокой стоимостью содержания пациентов в госпиталях. К таким больным, если они имеют, к примеру, медикер, на два месяца прикрепляют хоуматтенданта для общего ухода на 4-6 часов в день, и этих же больных посещает патронажная медицинская сестра, которая делает уколы, контролирует прием лекарств и выполняет другие необходимые медицинские процедуры. И таких патронажных медицинских сестер нужно все больше и больше. А пока что такая медсестра, если она достаточно расторопна и ездит к пациентам на собственной автомашине, может заработать даже больше, чем та, которая не спит ночью в стационаре, так как за один визит она получает от пятидесяти до семидесяти пяти долларов. Кроме того, она не находится в условиях постоянного контроля и по пути от одного пациента к другому может заехать куда угодно по своим собственным делам.

Если же вернуться к проблеме нахватки школьных медсестер, то желающих пойти в школу при наличии широкого выбора места работы, оказывается не так уж много, несмотря на хорошую зарплату и множество свободных дней во время школьных каникул. Объясняется это нежеланием медицинских работников иметь на постоянной основе дело с нашими учениками, многие их которых даже не слышали слов «нельзя» и «дисциплина».

Теперь хочу коснуться проблем, затронутых Михаилом Трипольским в статье «Право на адвоката», а «Право на врача!?». У меня, как и у него, вызывает возмущение тот факт, что система здравоохранения богатейшей страны, каковой являются Соединенные Штаты Америки, занимает лишь 37-е место в мире. Я считаю просто позорной ситуацию, когда 46 миллионов американцев не имеют медстраховок, что делает медицинскую помощь для них практически недоступной. И это при том, что на здравоохранение у нас в стране тратятся огромные деньги.

Не все они, конечно, пропадают даром. Сама по себе медицина в США находится на очень высоком уровне. Медицинские технологии, диагностическое и лечебное оборудование, лекарственные препараты – первоклассны. Страдает, на мой взгляд, организация здравоохранения.

Все мы помним систему медицинского обслуживания в бывшем СССР. Там и здесь существовал принципиально разный подход к пациенту. В Союзе врачу, ведущему прием в поликлинике, надо было избавиться от больного, чтобы не видеть его как можно дольше. Поэтому он в меру своих сил, знаний, умений и возможностей старался помочь пациенту, чтобы он не явился к нему снова. Ведь сидя в поликлинике на приеме, он работал на ставку и его зарплата не зависела от того, сколько больных он примет за день. Хоть два, хоть тридцать два – заработная плата оставалась одной и той же. В лучшем случае высококвалифицированному врачу, к которому приходит много пациентов на прием, могли объявить благодарность или повесить его фотографию на доску почета.

Конечно, существовали некоторые нормативы, минимальное число больных на приеме, но если в крупных городах эти нормы часто и перевыполнялись в силу нехватки врачей в поликлиниках, то в маленьких городках и особенно в сельской местности этого и близко не было. Сам был свидетелем, как в поликлинике к терапевту в знаменитом Учкудуке за день на прием приходили один-два человека, остальное время он просто бил баклуши. Но получал зарпалату полностью со всеми положенными там надбавками.

Здесь все наоборот. Врачи стремятся заполучить как можно больше пациентов, так как от этого зависит их заработок. Больному сделают кучу анализов и проведут массу обследований, которые ему вовсе не нужны, назначат повторный осмотр, пошлют на консультацию к другому специалисту, в расчете на то, что и тот поступит точно так же в отношении приславшего и т. д. и т. п.

Это может и неплохо - обследоваться, но некоторые врачи вцепляются в своих пациентов мертвой хваткой, высасывая все возможное из страховки.

Что же лучше: недо- или пере-? Должна быть найдена золотая середина. Плохо, когда больной недоообследован, но точно так же никому не нужно тратить время и средства на излишние анализы, тесты и осмотры. Должен соблюдаться принцип необходимости и достаточности. А его соблюдение зависит от квалификации, да и просто от порядочности врача. Когда пару лет назад у меня возникла проблема с зубами, я обошел около десятка дантистов и только после этого отыскал того единственного, которого устроила та сумма, которую гарантировала моя страховка. Остальные требовали доплату от одной до пяти тысяч долларов за работу, которая оказалась ненужной.

В колледже я знаю нескольких студентов, которые хотят стать врачами, но не потому, что их привлекает врачевание, как таковое, а потому, что врачи хорошо зарабатывают. Между тем врачевание – это не только ремесло, но искусство и призвание. И не каждый человек, даже по своему психологическому складу, может быть врачом. Но врач в Америке – это не только лекарь, но еще и бизнесмен. Ему нужно как можно больше больных людей, которые бы нуждались в его помощи. Поневоле вспомнишь принцип, по которому оплачивались услуги придворных врачей в Древнем Китае: пока правитель Поднебесной был здоров, врач получал зарплату, но как только он начинал болеть, выплата денег прекращалась до полного излечения пациента.

Однако, вернемся к дилемме - что же лучше: бесплатная, общедоступная и низкокачественная медицина или она же, но платная, не очень доступная и высококачественная? Ответ лежит в той же плоскости, что и в сентенции: «Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным». Конечно, хотелось бы иметь бесплатную, общедоступную и высококачественную медицину. Но это тот идеал, к которому надо стремиться, хотя он, повидимому, и недостижим. Тем не менее, идея всеобщего медицинского страхования должна быть, по моему глубокому убеждению, реализована, причем даже в самом худшем случае каждый американский гражданин должен обладать пакетом базовых услуг, в число которых в обязательном порядке должна входить возможность регулярных профилактических осмотров.

Понятие «здоровье» давно стало экономической категорией. Вкладывать деньги в совершенстовавание здравоохранения экономически выгодно. Ведь совершенно ясно, что здоровый человек может работать со значительно большей отдачей, чем больной. И если люди, не имеющие медицинской страховки, вынуждены являться на работу с плохим самочувствием, то это никак не способствует качественному выполнению ими своих обязанностей. Зато это может в случаях инфекционных заболеваний представлять угрозу для окружающих. Так что с любой точки зрения – экономической, социальной, моральной и политической, влияющей на престиж страны в мире, всеобщее медицинское страхование является не только желательным, но и просто необходимым.